ВерОника, ВеронИка, Нью-Йорк

Наверное, стоит начать с большого признания – мне никогда не нравился Вуди Аллен. Не то чтобы я имею против него какие-то личные обиды или мне неприятна его внешность. Но сама сущность «его киноперсонажа», легко переходящая в человеческую и узнаваемая в каждом из его героев, всегда казалась мне позой, игрой, манерой самовлюблённого человека выражать себя перед публикой. Кажется, что каков Вуди Аллен в кино – таков он в жизни, хотя этот великовозрастный остряк и циник не перестаёт повторять, что не имеет ничего общего со всеми теми невротиками, которые появляются в его фильмах. Пусть даже и так, но всё равно юмор Аллена, равно как и темы его фильмов, и сама манера съёмки, принадлежат к разряду тех вещей, которые ты готов на словах признавать удачными и даже оригинальными, но которые никогда не будут тебе лично симпатичны. «Ага. Да. Смешно. Вот здесь здорово подметил. Хорошая шутка». Только так, но ничего сверх этого. И трудно даже сказать, стали ли фильмы Вуди Аллена лучше от того, что в них перестала лично фигурировать его персона? В чьих устах его шутки звучат хуже – в его собственных или же в чужих, тех, что принадлежат разным именитым американским актёрам? И что это всё-таки за категория «интеллектуалов», для которых он якобы снимает свои фильмы?



Разве что на один из этих вопросов можно дать более-менее ясный ответ. Меняющиеся актёрские составы всё-таки приятно разнообразят однообразные комедии и трагедии Аллена, хотя в каждом очередном «его персонаже» или даже просто ситуации невозможно не узнать главного комедианта, оживлённо суфлирующего за кадром. Так что любой, кто хоть немного знаком с этой оригинальной личностью, без труда различит за приятной и харизматичной улыбкой Джесси Айзенберга неловкого и бесконечно мнительного еврейского юношу, попадающего в идиотские ситуации и неспособного наладить свои отношения с женщинами. И у этой тысячной версии истории о скромном и наивном молодом человеке, пытающимся найти себя в жестоком мире, есть определённые преимущества. Айзенберг действительно хороший актёр, обаятельное и находчивое молодое дарование, которое с успехом блистает даже в самых бездарных проектах. И то ли Вуди Аллену так понравилась пресловутая актёрская «химия» между Айзенбергом и Стюарт в «Ультраамериканцах», то ли он просто нашёл в ней «новую сексуальную актрису Вуди Аллена», но последняя и впрямь оказалась на своём месте. Её неброская, словно намеренно «ускромнённая» внешность хорошей, славной и милой девушки превратила историю любви «Светской жизни» в нечто такое же милое и незамысловатое, в зрелище, не лишённое проходных банальностей, но также и искреннего удовольствия от наблюдения за влюблёнными. И крупные планы её прекрасных глаз при свечах, при дневном освещении и в полутьме ночных баров, несомненно – самое красивое, что можно увидеть в этом фильме, несмотря на обилие со вкусом восстановленных интерьеров 30-ых годов, элегантные костюмы и не менее элегантные гангстерские разборки. После просмотра остаётся тёплый и довольно приятный осадок в душе, и можно со спокойной уверенностью произнести вслух самую большую на свете банальность – это типичный фильм Вуди Аллена, с типичным юмором Вуди Аллена, с типично незамысловато-оригинальным финалом Вуди Аллена.


Но что же кроме этого? В том-то всё и дело, что ничего. «Светская жизнь» – чуть более удачная, чем новое творение Коэнов, стилизация под старый Голливуд, гладкая, блестящая, прилизанная картинка, сделанная профессионально и со знанием дела, но ни на кадр не претендующая на оригинальность. Смотреть на неё одно удовольствие, и эстетические нужды зрителя по окончанию просмотра будут, без сомнений, удовлетворены. Однако уже в который раз не покидает грустное и тягостное впечатление при виде того, как талантливые в прошлом люди уверенно идут проторенной дорожкой, попросту повторяясь в попытках в очередной раз стилизоваться под ещё более давнее прошлое и расписываясь тем самым в полном творческом бессилии, отсутствии новых идей и путей к дальнейшему росту. Можно, конечно, продолжать оставаться довольным тем, что всё оно и так мило, красиво и ладно сделано, и ничего-то нам больше не нужно. В действительности же – нужно. Нужно, как никогда раньше, как глоток свежего воздуха, который уже и не помнишь, когда в последний раз с наслаждением вдыхал.